Мы мчались на собачей упряжке, вглубь Чукотки. Я даже не хочу вспоминать об этом, не хочу говорить.
Ветер со снегом, пронизывал меня всего, несмотря на меховую одежду. Холод завладевал мной по-хозяйски. Каждая клеточка моего тела мерзла. В какой-то момент сил сопротивляться и бороться не стало.
На коротких остановках, Вовка жег костер и пихал мне в рот какую то еду. Я был не с ним и не здесь. Меня тянуло в сладкий, приторный сон. И мне было хорошо.
Черти, притворившиеся ангелами пели мне на ухо. Я до сих пор помню слова этой песни:
“Спи, бедняга спи, родной
Скоро придут за тобой
Скоро утро настает
Скоро солнышко взойдёт.”
Доверься нам, шептали они и пойдём с нами туда где тепло и спокойно. Приближение смерти оказывается очень приятно. Я был в белом безмолвии, в ледяной нирване.
Где-то далеко, лаяли собаки и кричал Вовка. Мне было все равно. Белый городской человек, просто бессилен перед этим разгулом стихии.
Я видел себя ребенком. Видел совершенно отчетливо. Куски жизни проплывали передо мной, как в огромном кинотеатре, с шикарным стерео звуком.
Мама кормила меня из ложечки и была такая молодая.
Я громко кричал: “Мама”. Но на самом деле мои губы просто шевелились.
И тут за мою никудышную тематическую жизнь, стал бороться Вовка.
Этот парень худенького телосложения, не чувствовавший и не разбиравший вкуса еды, потому что пролежал на войне в засаде 2 недели, со снайперской винтовкой, питаясь одной травой.
Этот парень, образование которого только природа и жизненный опыт.
Он вытаскивал мою московскую жопу, из лап смерти и боролся за меня как чукотский лев.
Слава героям, которые не считают себя таковыми.
Слава простым, порядочным людям, которые за чужие жизни, бьются больше чем за свои.
Слава мужеству, чести и силе маленького человека.
Я видел отца и мать, они махали мне руками и отдалялись, медленно отдалялись от меня.
Я очнулся неизвестно где. Было очень жарко. Кругом меховые шкуры и запах дыма. Надо мною склонилась женщина. Она гладила мое лицо мокрой, прохладной тряпкой. Ее лицо было поразительно красиво и благородно.
Я слышал голоса людей и лай собак. Мое сердце колотилось и разум светлел.
Я все ещё жив.