Спать не получилось. Мы проговорили с Валеркой-шаманом до утра, сдабривая нашу беседу, водочкой и икрой.
Вовка сидел с нами закрыв глаза, не снимая наушники. Он безошибочно открывал глаза и присоединялся к нам, за очередной стопкой.
Я обратил внимание на ярангу Валерки. Все яранги были по своему красивы и по-разному убраны и оформлены. Но яранга шамана была ещё и очень богата. Везде были шкурки соболя, куницы и других ценных зверьков.
Причудливые вещицы, вырезанные из моржовой кости. Искусно выделанные оленьи шкуры.И посуда и медная и Фарфоровая.
Местный люд, носил шаману все самое лучшее, за его шаманские подсказки и нравоучения.
И свежий рыбы и отборные ягоды, мясо, икру и лучшие охотничьи трофеи.
Но самое главное, на воспитание и обучение, отдавали самых красивых женщин. И дочерей и жен и сестер. Все женщины прошедшие Валеркины курсы, были шелковые. Они умели все. И готовить, и рыбачить, и пасти олений. Вообщем владели всеми профессиями, необходимыми в здешних краях
Но самое главное, все они были искушены в сексе. Что крайняя редкость для этих мест.
Мы много говорили о теме и меня поразили Валеркины познания и принципы. Он разделял почти все мои взгляды, на эту непростую форму жизни. Он делал женщину, настоящей женщиной. Женщиной, которая слушала и почитала мужчину, безоговорочно. Служила мужчине, верой и правдой, засунув в свою чукотскую жопу, все капризы и остальную женскую хрень.
Кто-то беременел у шамана и уходил неся в себе желанного для всех ребенка.
И все были довольны.
Валерка удивил меня знаниями истории и много чего другого. Этот чукча, похожий на депутата, обладал острым умом, юмором и прекрасным знанием основ жизни. Он читал людей как открытую книгу и частенько видел, что их ждёт впереди.
Он был очень доволен мной, как равным собеседником и с удовольствием делился всем.
Сегодня вы увидите, на что готовы мои женщины ради моих желаний.
Я вышел на воздух. Было раннее утро. Вдали, поднимался огромный, огненный, солнечный шар. Ветра не было. Стояла мертвая тишина. Даже собаки не лаяли. Легкий морозец обжигал щеки и меня наполняло, состояние спокойствия и умиротворенности.
Чукотка дышала на меня белым безмолвием и не торопясь как женщина, приоткрывала мне свою северную красоту.