Я чувствовал небывалый подъем и азарт. С лассо в правой руке, я двинулся с Валеркой к загону, где мерзла и топталась моя законная добыча, голые рабыни шамана.

Факелы зловеще подсвечивали тундру. Напряжение необычной охоты, витало в воздухе. Валерка взмахнул кнутом и достал до первой несчастной.

Девки заметались по загону, как стая испуганных ланей. Я как гость, имел право ловить первым.
Я и ловил. Неуклюже бросил лассо, в самую гущу, голого женского мяса-мимо. Я попытался снова, опять неудача. Рабыни легко уворачивались и разбегались.

Я смотрелся смешно. Мне показалось, что олени и собаки, смотревшие на эту картину разинув рты, начали потихоньку хихикать. Точно…. все начали смеяться. Давился от смеха Валерка, уже в пол силы размахивая кнутом. Подхихикивали, чуть стесняясь девки.
А в один момент мне показалось, что загоготала вся тундра… /Это какой-то позор / подумалось мне.

Но я не сдавался. Под уже дикий хохот окружающих, я остервенело метал лассо в голых сук краснея от ярости и бессилия. И о чудо, петлю ногой зацепила Анна и дернув веревку, упала на снег.
/Поймал/заорал Валерка и местные обитатели облегченно выдохнули.

Оленевод – тематик, резко выкинул правую руку и его лассо заарканило очень красивую чукотскую сучку. Валерка подтянул добычу к себе и торжественно повел в свои покои.

Я то же потянул к себе Анну. Она спокойно сняла петлю с ноги, накинула на шею и последовала за мной. Меня терзали смутные сомнения. Ведь эта рыжая сучка. Сама выбрала меня.

Вот и в теме Господа, как и в жизни, выбирает женщина.
Мы зашли в ярангу. Аня сняла унты и встав на колени приняла позу рабыни, говорящую о ее полной покорности мне, ее Господину.

Я не торопился Впереди была длинная, возбуждающая ночь. Я уселся поудобней. Налил себе водки и приказал этой взрослой, красивой самке, рассказать все о себе без утайки.

Рассказ Анны, поразил меня до глубины души. Я приведу его здесь практически без изменений.
Каждое ее слово, навсегда, врезалось в мою иногда дырявую, память.